Пришлось довольно долго кричать и стучать, прежде чем за дверью послышались осторожные шаги, и сонный голос Отца Ежа недовольно спросил, кто ломится в чужой дом в такую погоду. - Ежик, пусти нас! – взмолился Отец Заяц голосом куда более жалобным, чем он сам ожидал, - Это мы, Зайцы, и с нами Отец Мышь с сыном, и еще наш друг Моховик. Честно говоря, мы попали в беду и даже не знаем, что будем делать, если ты нас не выручишь. Дверь немедленно распахнулась, открывая вход в маленькую, тесную и довольно холодную прихожую, но друзья были так рады спрятаться от ветра, что едва не столкнулись на ступеньках. Ежик, суетясь, помог им отряхнуться от снега, и снять с себя обледеневшую одежду, и вылить из обуви холодную талую воду. - Как же можно выходить на прогулку в такую погоду, да еще забираться так далеко, - причитал он, - Боюсь, Голубой Мышонок, это одна из твоих выходок! Признавайся – идея была твоя, а друзья вынуждены были составить тебе компанию, потому что не смогли отговорить! Честное слово, я иногда удивляюсь, почему твой уважаемый отец до сих пор ни разу тебя не выпорол! За разговорами хозяин мягко провожал гостей вниз, вниз по земляной лестнице, и с каждой ступенькой воздух становился все теплее, а коридор – все чище. Тут уже не было паутины в углах, и пол, очевидно, не так давно аккуратно подмели, и коврики из сухой листвы уютно присыпали опилками, а медные ручки дверей, выходящих в коридор справа и слева, были начищены и блестели так, словно до них никто никогда не дотрагивался.
Ежик толкнул самую дальнюю дверь – и друзья мигом оказались в большой комнате, служившей, очевидно, одновременно кухней и кладовой. Тут в большой печи пылали березовые дрова, стреляя и потрескивая, тут в резных тяжелых буфетах дожидалась своего часа посуда, подмигивая глянцевыми боками горшков и кастрюль. Тут на потолочной балке висели пучки трав и сушеные связки грибов и ягод – на все случаи жизни, а под ними, вдоль левой стены, выстроились корзины с сухофруктами. Самые теплые места, рядом с печью, занимали кованые сундуки, на которых при необходимости спокойно мог выспаться неожиданный гость. Еж принес каждому сухую теплую одежду, носки и шлепанцы, и проследил, чтобы каждый уютно расположился за столом там, где исключено попасть под струю сквозняка. Когда же хулиганисто засвистел носик чайника, и на столе появилась манная каша с бутербродами, друзьям на несколько блаженных минут показалось, что никого счастливей их нет в целом свете! Если придирчивому критику с утонченным вкусом комната показалась бы мрачноватой и слегка захламленной, потолок – слишком низким, а стол и угощение – подчеркнуто простыми, то уж точно не тем, кто едва не отчаялся, а сейчас почти забыл, что когда-то замерзал, голодный и усталый, в зимнем лесу! Отец Еж не захотел будить жену и детей, поэтому сам приготовил ужин. Оказывается, и манная каша с комками может показаться очень вкусной, но только, конечно, не от хорошей жизни. Отец Еж очень расстроился и разволновался, когда узнал о пропаже Длинных Ушек. - Надо же, надо же! Теперь мне ясно, что заставило вас всех забрести в овраг… а вы ведь, друзья, совсем не знаете эти места! Разумеется, если я чем-то могу помочь – мой дом всегда к вашим услугам!
Гости благодарно склонили головы. Может показаться странным, что Еж, местный житель, не вызвался отправиться утром на поиски вместе со всеми, а друзья не пригласили его с собой. Но древние Обычаи Дремучего Леса строго заповедовали: никого никогда нельзя просить, чтобы он сделал что-то, что не было заведено у его племени. Ежи испокон веков не покидали зимой своих домов, предпочитая спать большую часть суток – и никакой еж не нарушит этот обычай, если только речь не идет о жизни и смерти… - И не страшно тебе, Еж, жить в такой глуши, - удивленно заметил Отец Мышь, - ведь здесь совсем рядом – логово волков… вот что меня очень беспокоит. - Это да, тут совсем мало общества, - согласился Еж, - Но, видите ли, в соседстве с волками есть своя прелесть. Серые волки обычно не охотятся рядом со своим домом, предпочитая разбойничать подальше от этих мест. А иные враги слишком боятся и уважают волков, чтобы без крайней нужды забредать в их владения. Так что тут мы зимуем совсем тихо и спокойно… Если зайчонок прячется здесь, он, скорее всего, жив.
*** *** ***
Чистые теплые перины постелили прямо на сундуках, в печи уже дотлевали последние угольки. От сытости, усталости и тепла друзья провалились в сон сразу, как Отец Еж, пожелав всем спокойной ночи, отправился спать. А за стенами домика набирала силу снежная буря… Ветер выл, и стонал, и ревел, а деревья, покачиваясь с такт, скрипели ветками, и трещали, и охали, как старики, у которых прихватило спину. Изредка метель чуть стихала, и тогда вьюга плакала, как заблудившийся щенок, который скулит, и пищит, и повизгивает, зовя маму, - а в лесу от мороза и тяжести снеговых шапок ломались и падали вниз ветки, так что треск стоял такой, как будто мороз и ветер решили устроить салют. И в этот жалобные звуки снежной бури как будто вплетался еще один голос, тихий, нежный, едва слышный… он никогда не смог бы привлечь чье-то внимание, несмотря на страх и отчаяние, которое так и звучали в нем. Ведь он был почти неразличим этой страшной, черной, холодной ночью… И все же он оказался очень заметным, потому что это был ЖИВОЙ ГОЛОС. Каким-то чудом отчаянный тонкий писк заблудившегося малыша достиг слуха Мамы Зайчихи. Сначала она лишь беспокойно заворочалась в постели. Но плач не утихал, и настырно вмешивался в сладкие сны, назойливо проникая в уши. И вот уже Мама Зайчиха проснулась, как от внезапного толчка в бок. Первое время она только прислушивалась, напряженно глядя усталыми глазами в темноту. Но вот ее предчувствие превратилось в уверенность. - Вставай, отец! – решительно растолкала мужа Мама Зайчиха, - Просыпайся скорее! Я слышу голос нашего сына, я знаю к нему дорогу! Отец Заяц поворчал для порядку, но все же зажег фонарь и разбудил друзей. Все вместе они следовали за Мамой Зайчихой, которая шла и шла, уверенно различая в ночи голос родного сыночка. И вот уже все явно услышали тихий плач зайчонка, который сжался в маленький белый комок под занесенной снегом елочкой, тихо дрожа и икая от холода и страха, низко опустив уши и пытаясь согреть дыханием озябшие лапки. Друзья столпились вокруг него и несколько минут просто молчали, удивленно и благоговейно, все еще не в силах поверить собственным глазам.
*** *** ***
Зайцы подхватили сына на руки и так доставили в домик Ежей, словно тот внезапно стал хрустальным и мог разбиться, если его резко поставить на ноги. К счастью, Длинные Ушки почти не пострадал, да к тому же, как и все малыши, он быстро забывал страхи и несчастья, когда вокруг все хорошо и рядом папа и мама. Не прошло и трех часов, как Длинные Ушки, согревшись и просохнув, сидел на печке, болтая лапками, уписывая теплые медовые пряники с теплым молоком. Ежик, и Лесные Мыши, и Моховик – все старались доставить малышу удовольствие. Ведь подумать только, они уже почти потеряли надежду, что увидят Длинные Ушки еще раз, дело чуть было не закончилось непоправимой бедой – и так счастливо закончилось! Как это все же здорово, что зайчонок жив, и какой же он славный! - Ну а как же так получилось, что ты заблудился? – наконец спросил Отец Заяц, - Ведь я многому тебя научил, и ты отлично гулял один летом! - Да и сколько раз я тебя предупреждала, чтобы ты не убегал один слишком далеко, - с легким упреком добавила Мама Зайчиха. Длинные Ушки очень смутился. - Я не виноват, - пробормотал он, - Просто я убегал от волка, и вдруг произошло что-то совсем странное… и непонятное. Я так испугался! Ведь у меня вдруг пропали лапы! И маленький зайчонок с удивлением поднял свои лапки, глядя на них так, словно видит их впервые.
*** *** ***
Ранним утром маленький зайчонок выбрался на опушку леса, чтобы полакомиться вкусной корой диких яблонь, когда внезапно ощутил – за ним пристально наблюдают несколько пар хищных зеленых глаз. Волки – а это были именно они – тоже оказались совсем не прочь закусить и уже присмотрели себе завтрак. Зря в Дремучем Лесу многие верят в то, что зайцы – звери глупые и трусливые. На самом деле косые – просто очень осторожный народ, но они, как все только что убедились, могут быть смелыми и решительными, когда этого требуют обстоятельства. Несмотря не юный возраст, Длинные Ушки уже не раз уходил от погони. Вот и сейчас он, подпрыгнув высоко вверх так, что перед носом волка мелькнул только его хвостик, бросился выписывать петли по снежному полотну. Волки старались напугать зайчонка громким воем, но Длинные Ушки не поддавался и лишь старался держаться подальше от Поля – ведь на открытом пространстве спрятаться намного труднее. И вот наконец серые устали обнюхивать сугробы и корни деревьев, заглядывать под каждую корягу и каждую еловую ветку… Очевидно, они решили, что добыча просто не стоит таких усилий. Длинные Ушки присел под елочкой, чтобы немного отдохнуть перед обратной дорогой. От бега очень хотелось пить, зайчонок зачерпнул снег лапкой, чтобы хотя бы смочить губы, и… замер от изумления! От привычной лапы осталась только розовая подушечка!
Зайчонок в панике оглянулся, пытаясь найти свой хвост, и уши, и задние лапы, но привычная серая шуба куда-то исчезла. Вместо нее тело покрылось белым-белым мехом, и он сливался со снежной пеленой, так что Длинные Ушки почувствовал себя невидимкой! Длинные Ушки горько заплакал – ведь теперь он остался без близких и друзей, которые никогда его не увидят и не узнают! Так, вне себя от стыда и горя, маленький зайчонок просидел под елкой до самой метели. Как только Длинные Ушки замолчал, крыша домика чуть не рухнула от счастливого, звонкого и совсем не обидного смеха! - Мы забыли тебе рассказать, сынок, - вытирая выступившие слезы, сказал Отец Заяц, - Просто зимой все зайцы и белки меняют шубку! Летом мы все были серые, а зимой – стали белыми, потому что так Врагам труднее заметить нас на снегу. И это очень хорошо, ведь, может быть, благодаря зимней маскировке волки тебя не изловили! Длинные Ушки посмотрел на маму и папу – и правда, их шубы тоже побелели, словно снежные метели подарили им наряд на всю зиму.
Дата публикации: 17.11.2011 (17:45)| Просмотров: 2700
| Рейтинг: 0.0/0 |
