Глава семнадцатая, в которой происходит одно событие, приятное и одновременно ужасное, -
с какой точки зрения посмотреть
День выдался настолько солнечным и жарким, что казалось – снова вернулся июль. От воды на Запруде поднимался теплый пар, и полевые мыши решили отложить все важные дела и искупаться вволю, а затем устроить пикник на берегу.
Накупавшись до мурашек, взрослые мыши удобно расположились на махровых полотенцах, расстелив их прямо на траве, а маленькая Злата играла тут же, у воды, получив строгое указание не отлучаться из пределов видимости старших. Маленькая мышка резвилась среди стеблей цветов, отрабатывая прыжки из стороны в сторону и замирая, чтобы ее не заметил воображаемый враг.
Злата росла послушной девочкой, но все время играть одной, да еще и на одном и том же месте очень скучно, и маленькая мышка невольно сделала несколько прыжков к самой воде, туда, где земля постепенно становилась рыхлой, влажной, а трава уступала место кувшинкам и рогозу. Тут у мышиного племени мало врагов и много друзей, и малышка не чувствовала никакого страха, бродя среди высоких и ровных, как деревья, стеблей, обтянутых плотными острыми листьями, и прислушивалась, как над головой шелестит и качается темно-шоколадное камышовое небо.
И все маленькая полевка насторожилась, услышав справа от себя треск, шум раздвигаемых стеблей и плеск воды под чьими-то тяжелыми шагами. На Запруде все же жили хищники: ловкая водяная крыса – нутрия, которая при случае воровала у матерей маленьких утят, иной раз прилетали с дальних болот цапли или аисты, чтобы вдоволь поохотиться на беспечных прудовых лягушек.
Треск повторился – сердечко Златы замерло и ухнуло куда-то в пятки, но маленькая мышка, как и всякий ребенок, не умела бояться долго. Да и мама с папой не раз предупреждали: хищники не поднимают шум.
Любопытство победило, и Злата сделала вправо несколько осторожных шагов, когда упругие стебли рогоза раздвинулись, и между ними с трудом протиснулось белое, пушистое, пухленькое кроличье тельце.
- Ух! – выдохнул зверек, откинул за спину длинные ушки, шумно отряхнулся – и замер, заметив, что за ним наблюдают.
Два малыша – крольчонок и мышонок, - несколько мгновений молча смотрели в глаза друг другу, а их носики жадно втягивали воздух, дрожа от напряжения и стараясь уловить запах хищника.
Наконец, лапки полевой мышки, готовые в любой момент броситься наутек, расслабились, Злата удобно устроилась на мягкой и сырой, но теплой земле и удивленно заметила:
- Надо же! Ты такой огромный зверь, а шубка у тебя такая же белая, как у моей мамы!
- И правда! – обрадовался крольчонок, - Здорово, что мы с тобой похожи. Ты тоже убежала из дома?
Полевая мышка растерялась и немного обиделась.
- Никуда я не убегала. Мы отдыхаем тут всей семьей, с бабушкой и дедушкой, а живу я вон там, - Злата махнула лапкой в сторону Чистого Поля, - А ты откуда пришел?
- Я еще и сам не знаю, - пожал плечами крольчонок, - Наверное, везде.
- Разве так бывает? – Злата открыла рот от удивления.
- Наверное, бывает. Ведь я есть, правильно? Живу на белом свете. А дома у меня пока нет.
Злата решила, что в таком ответе есть определенная логика.
- А ты чей? – задала она следующий вопрос.
- Я теперь ничей, - негромко всхлипнул крольчонок, - Если хочешь – буду твой. А ты – моя.
- Знаешь, пойдем-ка к моим маме и папе, - предложила Злата, - Они тут совсем близко.
Маленькая полевая мышка взяла за лапку большого крольчонка и повела за собой.
*** *** ***
 В одном большом, богатом деревенском доме жили работящие, трезвые и гостеприимные люди. Хозяйство держали большое: рабочую лошадь, да две коровы с телятами, да семь пар овец, да козла с козочками и козлятами, да свинью с поросятами, ну и курочек, индюшек, гусочек – их и сосчитать трудно.
Домовым из этого дома все село завидовало, тем более, что они оказались под стать хозяевам: такие же работящие и дружные, первые хлебосолы и богатеи и в селе, и в Чистом Поле, и в Дремучем Лесу.
Зимними вечерами под печью, в большой избе часто собиралась молодежь на посиделки. Девушки и молодые жены брали с собой рукоделие, шили, вязали, вышивали или пряли, парни и молодые мужья плели лапти, тачали сапоги, резали из дерева миски и ложки. Чтобы работа спорилась лучше, пели песни:
На речке на Клязьме купался бобер,
Купался бобер, купался черной;
Купался, купался, не выкупался,
На горку взошел, отряхивался,
Отряхивался, охорашивался.
Охотнички свищут, черна бобра ищут:
«Где бы нам найтить, его застрелить,
Его застрелить, с него кожу снять,
С него кожу снять, кунью шубу сшить,
Кунью шубу сшить, бобром обложить,
Бобром обложить, девку полюбить,
Девку полюбить, кунью шубу подарить».
Весной и летом светлыми вечерами домовые собирались в хозяйских цветниках, парни и девушки водили долгие хороводы, на которые приходили в гости лесные и полевые обитатели. Их всегда угощали и славили, как дорогих гостей и добрых соседей:
-Заинька, где ты был-побывал?
Серенький, где ты был-побывал?
- Был, был, парень мой,
Был, был, сердце мой,
Я в лесу, лесику,
Я в сарае, тростнику.
- Заинька, не видел ли кого?
- Видел, видел, парень мой,
Видел, видел, сердце мой,
Три девицы хороши,
Красавицы пригожи.
 - Заинька, не звали ли тебя,
Серенький, не звали ли тебя?
- Звали, звали, парень мой,
Звали, звали, сердце мой.
- Заинька, встречали ли тебя?
- Серенький, встречали ли тебя?
- Встречали, встречали, парень мой,
Встречали, встречали, сердце мой.
Катюша из сеней,
А Мавруша из дверей,
А и Дуня удала
В горницу повела.
- Заинька, угощали ли тебя?
Серенький, угощали ли тебя?
- Угощали, угощали, парень мой,
Угощали, угощали, сердце мой.
Катюша-то блинами,
А Мавруша пирогами,
А и Дуня удала
Каши с маслицем дала.
- Заинька, дарили ли тебя?
Серенький, дарили ли тебя?
- Дарили, дарили, парень мой,
Дарили, дарили, сердце мой:
Катюша-то платком,
А Мавруша колпаком,
Да и Дуня удала
Перчаточки с рук дала.
- Заинька, провожали ли тебя?
Серенький, провожали ли тебя?
 - Провожали, провожали, парень мой,
Провожали, провожали, сердце мой:
Катюша из сеней,
А Мавруша из дверей,
А и Дуня удала
За ворота провела.
Однажды старший сын хозяев, который давно работал и учился в городе, сообщил родителям, что привезет домой свою девушку. И намекнул, что собирается жениться, как только получит диплом. Отец с матерью очень разволновались – понравится ли им городская невеста? Здорова ли она, красива ли, умна ли? Будет ли сыну верной женой, внукам – хорошей матерью, в доме – хорошей хозяйкой?
Да и самим охота невесте понравиться, и хозяева старались не ударить в грязь лицом: прибрали во дворе и в доме, приготовили вкусный обед, испекли большой сладкий пирог, накрыли стол белоснежной накрахмаленной скатертью и достали из серванта лучшую фарфоровую и хрустальную посуду.
Домовые, ясное дело, тоже очень старательно готовились к важному визиту и тоже изнемогали от нетерпения и любопытства. Кого же выбрал молодой хозяин?
Конечно, как и полагается хорошим домовым, они не путались под ногами у хозяев. Все старательно делали вид, что совсем не интересуются будущей гостьей. Но, ведя хоровод, все то и дело бросали быстрые взгляды на ворота.
Девушка сына взяла с собой в деревню своего любимца – белого породистого крольчонка. В суматохе клетку с питомцем оставили в углу и перестали обращать на нее внимание.
Крольчонок по имени Леопольд тихо сидел, осматриваясь в новом месте, когда из цветочных клумб донеслось пение звонких молодых голосов:
Заинька, по сеничкам
Гуляй-таки, гуляй,
Серенький, по новеньким
Разгуливай, гуляй!
Некуда зайчику выскочить,
Некуда серому выпрыгнуть:
Трои ворота призатворены стоят,
Все на них замочки
Крепко заперты висят;
А у каждых у ворот
По три сторожа стоят,
По три девицы сидят:
Первая в камке,
Другая в тафте,
А моя-то любезная во всем золоте….
«Не хочу камки, не хочу тафты, -
Хочу ситчика полосатенького,
Люблю девицу тороватенькую».
Крольчонок Леопольд знал, как открывается замок его клетки: дома хозяйка часто разрешала ему бегать по всей городской квартире. Иной раз, в минуты нежности, любимец удобно устраивался на диване или на кресле, на коленях у хозяйки.
 Песня звала и звала, и крольчонок осторожно просунул между прутьями лапку, пыхтя, подцепил когтем задвижку… Дверца легко подалась, и в три скачка породистый, белый, городской кролик занял свое место в хороводе:
Хожу я, гуляю вокруг хоровода,
Заинька беленький!
Гляжу я, смотрю по всему по народу, -
Гляжу я, смотрю я богатого тестя.
Нашел я, выбрал богатого тестя.
Будь ты мне тесть, а я тебе зять буду! –
пел пригожий молодой домовой, и песенку тут же поддержал его приятель:
Хожу я, гуляю вокруг хоровода,
Гляжу я, смотрю по всему народу,
Гляжу я, выбираю я ласкову тещу.
Нашел я, выбрал ласкову тещу.
Будь ты мне теща, а я тебе зать буду!
Песня шла и шла по кругу:
Хожу я, гуляю вокруг хоровода,
Гляжу я, смотрю по всему народу,
Гляжу я, выбираю я молодого шурина.
Будь ты мне шурин, а я тебе зять буду!
Хожу я, гуляю вокруг хоровода,
Гляжу я, смотрю по всему народу,
Гляжу я, выбираю я молоду своячницу.
Будь ты мне своячница, а я тебе зять буду!
Самый юный белобрысый домовенок лукаво закончил запев:
Хожу я, гуляю вокруг хоровода,
Гляжу я, смотрю по всему народу,
Гляжу я, выбираю я хорошу невесту.
Будь ты мне жена, а я тебе муж буду!
В центр круга выскочил высокий, поджарый лесной заяц, нахально подмигнул косым взглядом:
- Покажи, зятюшка, свое лицо бело!
- А вот мое лицо, а вот бело!
- Покажи, зятюшко, свои брови черны!
- А вот мои брови, а вот мои брови черны!
- Покажи, зятюшка, свои русы кудри!
- А вот мои кудри, вот мои русы!
Дальше песню громко затянул весь хоровод:
Все добрые люди, желаю на свадьбу!
У моего тестя пива, вина много,
Пива накурено, вина накурено,
Сюда привезено, на всех напасено.
Я, выпивши пиво, а тестя-то в рыло,
Я, испекши пирожки, тещу-матушку в толчки,
Молодой шурин, заложи своего коня,
Заложи своего коня, поезжай-ка долой со двора.
Молодой своячнице дорогой подарок,
Дорогой подарок – шелковую плетку,
Весел я, весел я, что один остался с молодой хозяйкой!
Я свою милую чем хочу – дарую,
Чем хочу дарую, семь раз поцелую.
После этих слов хозяева – домовые обнесли всех гостей пряниками и квасом, угостили орехами в яркой позолоченной обертке. Когда пришло время прощаться, городской крольчонок и не подумал о возвращении в родную клетку. |
