Как издавна заведено в собачьем роду, через неделю у щенят открылись ушки, через две недели – глазки, а уже через три малыши неуклюже ковыляли на нестойких, будто ватных, лапках, пробовали играть, рычали и взлаивали.
Мама Гера уже не проводила с детьми все свое время. Каждый день, утром и вечером, она уходила куда-то вместе с другими собаками. Возвращалась, принося с собой новые, совсем незнакомые запахи.
- Мама, мама, а куда ты пропадаешь? – спрашивали дети, - И почему у тебя всегда после этого так много молока? Как ты его туда заливаешь?
- Я ухожу гулять, милые, - добродушно улыбалась Гера.
- А что такое – гулять? – удивлялись дети.
- Самое лучшее, что только может быть на свете, - мечтательно щурилась на свет усталая Гера, - Ведь там большой мир! Так много места, чтобы поиграть и побегать, там можно найти очень интересную палку для игры, там собирается самое изысканное общество. Но самое главное – там всегда с тобой хозяин!
- А кто это – хозяин? – спросил самый бойкий щенок.
- Человек, которому ты служишь, - серьезно объяснила Гера, - Хозяина ты любишь больше всего на свете, а он, понятное дело, любит тебя.
Щенки глубоко задумались.
- Это те люди, что приносят нам молоко и творог, а после меняют постель? – первая сообразила Эвита, - Они хорошие.
- Они замечательные, - согласилась мама Гера, - Но ты ошиблась, дитя, - это мои хозяева, а не ваши. Запомните, дети, у вас у каждого будут свои хозяева. Вы совсем скоро с ними познакомитесь. Когда вам стукнет два месяца, в дом начнут приходить незнакомые люди, а нас будут им показывать. Иногда незнакомцы так и уходят с пустыми руками навсегда, но чаще они возвращаются, чтобы забрать кого-то из вас с собой, в настоящий дом. Вот это и есть ваш самый главный человек – Хозяин.
- А ты где будешь, мама? – спросила самая ласковая девочка.
- А я останусь здесь, а после, когда наступит Весна, мы всей семьей отправимся на дачу. Ведь мне тоже нужен отдых!
Щенки приуныли, но дети не могут долго оставаться в плохом настроении, и вскоре они уже пытались все вместе катать по матрасу крошечный мячик.
*** *** ***
Время шло – и жизнь малышей стремительно менялась. Во-первых, они научились быстро бегать, сначала только по одной комнате, а затем постепенно освоили две другие, кухню и прихожую. Ходили слухи, что есть еще ванная комната, кладовка и балкон, но ни одного смельчака туда так и не впустили.
Еще у малышей прорезались белые, словно фарфор, и острые, как шила, зубки, которые позволили им пробовать на вкус, кусать и жевать курицу, телятину или рыбу. Целые дни напролет щенки пробовали свои зубки на всем, что попадалось под руку. К несчастью, очень скоро все интересное, вроде обуви или книг, люди стали убирать так высоко, что до них никак не добраться. Но грызть деревянные чурочки и резиновые пищалки, перетягивать друг у друга толстые веревки тоже очень интересно!
Но вот беда: мама Гера все реже и все неохотнее кормила малышей молоком. Ее можно было понять, потому что щенки теперь больно кусались. И Гера, чтобы избежать боли, все чаще следила за своим потомством с дивана или кресла, благосклонно взирая на детей сверху вниз, если все было чинно и мирно. Когда же кто-то из щенков пытался отнять еду у слабого, или возникала драка, мать, немедленно спрыгнув, тут же наказывала провинившихся – сильно трепала за шкирку. Наказанный громко, отчаянно верещал и забивался в самый дальний угол.
Иногда щенкам везло: удавалось всем вместе напасть на маму, загнать ее в угол и… там уж Гера вынуждена была подставить вымя. Но предсказание матери сбылось: стая становилась все меньше.
Первой ушла бабушка Лора – ее забрали хозяева. Затем приехали за самым красивым и крепким кобельком, затем настала очередь рыжей лобастой сестрицы. А затем как-то не слишком заметно исчезли остальные, и Эвита осталась в доме самой младшей.
- Наверное, тебя не продадут, - заметила как-то мама Гера, - С одной стороны, я этому рада. Будет мне утешение на старости. А с другой стороны – не жди, что я буду возиться и возиться с тобой всегда. У меня своя жизнь и, скорее всего, будут и другие дети.
- Хорошо, мамочка, - вильнула хвостом Эвита, хотя она и не поняла половины этой тирады, - А пока можно немного молока?
Мама Гера нехотя развалилась.
- Ладно уж – в последний раз. Вообще-то учти, что ты уже слишком большая для этого. Так что напейся – и иди играть!
*** *** ***
Легко большим говорить – иди поиграй. А с кем играть, если ты осталась единственным щенком во всем доме? Мама Гера играла не слишком охотно, ей куда больше нравились долгие прогулки в парке. Дядюшка Малыш и вовсе не любил детей. Он сразу же показывал зубы, стоило только приблизиться к его хвосту или морде.
Лишь добрая тетя Дина никогда не рычала «оставь меня в покое» и не прогоняла маленькую Эвиту. Молодая, чадолюбивая от природы собака всегда была добра к маленьким щенкам. Она позволяла трепать себя за уши, прижиматься к своему теплому боку, когда холодно или страшно. А мячик дурашливая Динка гоняла с не меньшим удовольствием, чем любой детеныш.
И все же была еще одна причина такой любви: не так давно у Дины пришло молоко. Возможно, ей очень хотелось еще раз стать мамой, или она набралась запахов и ощущений у старшей сестры, - уже никто никогда не узнает. Но Динка весь последний месяц очень много ела, а на днях напугала хозяев температурой. Ведь это очень тяжело, когда соски, того и гляди, лопнут от переполнения...
Эвита сразу почувствовала, что сегодня от тети Дины пахнет необычно и приятно – совсем как от мамы, но приставать не решилась. Ведь она уже познакомилась с трепкой. И тут тетя Дина сама, без просьб и капризов, улеглась на бок и спросила:
- Не желаешь ли молока, племянница?
Эвита, конечно, не заставила себя просить дважды и тут же вцепилась в сосок.
- Осторожно! – завопила тетя Дина, - Не кусайся! Не торопись, кому говорят! Ты делаешь мне больно!
- Но встать и сбросить с себя щенка оказалось выше сил, а Эвита и сосала, наслаждаясь уже позабытым вкусом. Когда иссякла последняя капля, и тетушка, и племянница тут же заснули, вполне довольные друг другом.
Вечером повторилась та же сцена, но теперь Эвита вела себя куда осторожнее. Большеголовая и уже порядком подросшая, она научилась хватать губами сразу несколько сосков и тянуть из на себя, не пуская в ход зубы. Дине этот способ нравился куда больше обычного кормления.
Тетушка Дина успокоилась, перестала температурить, снова хорошо кушала и гуляла. Эвита тоже вскоре получила ошейник, ее взяли во двор и учили ходить на поводке, как взрослую собаку. Но дома, тайком, когда это никто не мог видеть, Эвита по-прежнему оставалась молочным щеночком.
- Что такое – она так быстро растет, уже почти размером с маму, но ест очень мало! – удивлялись хозяева.
*** *** ***
Постепенно молоко у Дины шло на убыль. Эвита же совсем не собиралась отказываться от приятной привычки. Сильная и крепкая, она бесцеремонно будила тетушку и требовала покормить. Если же молоко кончалось слишком быстро, Эвита злилась и трясла Динку за шиворот, думая, что от этого соски снова станут полными.
У тети Дины, конечно, огромный запас любви к малышам и терпения. Но тоже ведь не безграничный.
- Отвяжись! – все чаще огрызалась она. Иной раз, когда Эвита переходила все границы, Динка валила ее с ног и долго рычала, стоя над пристыженной племянницей. Однажды эту сцену увидели хозяева.
- Так вот чем она дополняет рацион! – удивились люди, - Надо же, нашла вторую маму! Но теперь, боюсь, придется отвыкнуть от грудного молока.
Несколько дней Эвиту не пускали в гости к тетушке, и за это время молоко совсем перегорело. Кончилось, как ни злись и ни проси. Но любовь тетушки и племянницы осталась. Не раз они выручали друг друга в настоящей собачьей жизни. Но это уже другие истории.
Дата публикации: 27.02.2015 (21:47)| Просмотров: 2120
| Рейтинг: 0.0/0 |
