Предисловие
История написания этой книжки началась очень давно. Когда мой сын был еще совсем маленьким, я часто читал ему сказки – длинные и короткие, интересные и не очень, в общем, разные. Однажды, когда новых сказок в доме не оказалось, а Интернета еще не придумали, я стал сам сочинять для него историю. Он слушал, слушал, да и уснул на самом интересном месте. Чтобы следующим вечером не придумывать заново, я решил ее записать. Разложил на столе листы бумаги, взял в руки карандаш и начал писать….
…Оказалось, что дети растут быстрее, чем я пишу. Прошли годы, выросли мои детишки. Когда я, наконец, закончил эту историю - у детей, уже, родились их собственные дети – мои внуки.
Вот и славно! Теперь мои повзрослевшие дети смогут сами прочитать моим внукам, «дедушкину» сказку! Значит - все не напрасно. Жизнь всегда мудрее тысячи мудрецов!
От Автора.
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
День только начинался, но жаркое июньское солнце уже сильно разогрело серый асфальт.
На базаре, слева и справа от входа, сидели, лежали и прогуливались, вдоль забора, собаки самых разных пород. По площадке, взад и вперед, ходили люди. Иногда они останавливались напротив какой-нибудь собачонки, трогали ее за мордочку, говорили о чем-то с хозяином и уходили прочь.
Молодой звереныш неизвестной породы сидел на самом солнцепеке. Он был так непохож на всех остальных, что возле него постоянно толпился народ. Люди спорили между собой, пытаясь выяснить – что за странный зверь находится в клетке?
- Совершенно ответственно заявляю, - произнес тощий мужчина, прижимая к груди портфель из крокодиловой кожи, - это Бермудская ушастая собака!
- Какая собака! Что, мы собак не видели? – Возразила ему почтенная дама.
- Это - выхухоль!
- Выхухоль – шмыхухоль! – передразнил ее дядя с черными усами.
- Скажете – тоже! Это настоящий чертенок! – добавил он и поправил на голове рассыпавшуюся прядь: все четыре волоска.
- Может быть, это – руконожка? – робко предложил мальчик. Но его никто не услышал.
Люди путались в догадках, приставали с расспросами к хозяину зверька.
Хозяин, страдающий нестерпимой жаждой, совершенно честно признался, что не знает, как это животное называется. Он владеет им на законных основаниях! Так, как нашел его в собственной квартире, под кроватью. Буквально через два дня после празднования своего юбилея. Ему, кстати, исполнилось полных тридцать восемь лет. Что, по его разумению, - событие знаменательное, и достойно отмечено им лично, в компании многочисленных друзей.
- Кто-то из гостей мне этого хорька подарил, наверное. – Предположил «юбиляр».
- Мне чужого – не надо! Мне свое бы, недорого, продать! – В его голосе звучала надежда на понимание и сочувствие.
- В деньгах нуждаюсь, на лечение, - использовал он последний шанс и провел потной ладонью по пересохшей гортани.
Зверек, действительно, был диковинный! Его рыжее тельце покрывали длинные волосы с седыми концами. Мордочка была белая и широкая. Малюсенький носик заканчивался красивой черной «пимпочкой». Рот, обрамленный розовыми губами, был открыт. Казалось, что этот Рыжик постоянно всем улыбается. Большую голову украшали огромные кожаные уши, похожие на две столовых ложки. Передние лапки были значительно короче задних. На них размещались длинные пальцы, как у обезьянки. Можно сказать, что это совсем не лапки, а, скорее, настоящие руки.
А какой шикарный был у него хвост: длинный – предлинный и очень пышный! Он свободно закручивал его вокруг тонкой шеи или накрывал голову, спасаясь от палящего солнца. Зверек был таким огненно-рыжим, что сам казался маленьким солнышком.
Все было в нем интересно и необычно! Большие и наивные, широко открытые глаза смотрели на людей с нежностью и надеждой.
Рядом с этим Рыжиком лежала огромная лохматая собака в красном кожаном ошейнике. Ей было очень жарко и она, высунув длинный язык, громко и часто дышала.
- Простите, пожалуйста, - обратился к ней Рыжик, - Вы не знаете – чего мы здесь сидим?
- В первый раз? – поинтересовался Лохматый, слегка наклонив в его сторону свою большую голову. - Базар это, - хриплым голосом добавил он, продолжая непрерывно дышать.
- А что тут продают, простите? – не унимался любопытный зверек.
- Нас и продают. Понятно? - ответил Лохматый. Затем потянулся, выставив далеко вперед свои длинные лапы, прогнул спину и растянулся на коврике, пряча морду от палящего солнца.
Рыжику совершенно ничего не было понятно, но продолжать задавать вопросы, такому важному соседу, было неудобно. Он лег напротив и, не отрывая взгляд от старшего товарища, тяжело вздохнул.
Лохматый поднял веки – на него в упор смотрели два блюдечка наивных глаз.
- Это птичий базар. Если повезет, и тебя купит хороший человек то, считай, жизнь удалась, - пояснил он.
- Значит я птица? – удивился «ушастик».
- Какая же ты птица? У тебя крыльев нет!
- Я подумал, раз базар – птичий…
- Да нет! – засмеялся Лохматый, - это только так говорят: «птичий», а продают самых разных зверей. Вот ты, например, какой породы?
- Не знаю, - честно признался «глазастик».
- Это плохо, - посочувствовал пес, - без породы жить тяжело. Каждый щенок должен знать свою породу.
- Значит я собака?
- Нет, в собаках я разбираюсь!
- Но, вы назвали меня щенком, – с надеждой спросил зверек.
- Щенок – это не порода, а состояние души. – Пояснил пес. - Всех маленьких зверьков, до поры, зовут щенками. Если, конечно, ты – не кошка?
- Я не кошка! – уверенно возразил «ушастик».
- Меня зовут Афанасий. А как твое имя?
Рыжик задумался. У него не было имени. «Может быть имя – это та самая дразнилка, которой обзывал его соседский мальчишка?» - подумал он.
- Чертенок, – сказал он робко, затем добавил, - будем знакомы?!
- Беда с тобой. Ни породы, ни имени приличного у тебя нет. Одно слово – бедолага!
Рыжик задумался: «Раз у меня нет имени, его нужно придумать». Долго думать он не любил и через мгновение выпалил.
- Вспомнил! – соврал он нечаянно, - Меня зовут – Бедарик!
- Бедарик, так Бедарик, - согласился Афанасий.
В это самое время мимо них проходила полная женщина с большой хозяйственной сумкой, из которой нестерпимо вкусно пахло свежей колбасой. Бедарик поднялся и вытянул вперед шею, чтобы ни на секунду не потерять этот прекрасный запах. Дама остановилась и внимательно осмотрела его от пуговки – носика, до кончика хвоста.
- Сколько стоит ваша скотинка? – спросила она. Хозяин ей, что-то ответил. Дама, со всей элегантностью, присущей ее грузному телу, наклонилась и сделала Бедарику «козу». Он обиженно отвернул мордочку.
– А много ли она ест? – поинтересовалась дама.
Хозяин стал уверять, что: «Скотинка очень маленькая, и ест - самую капельку. А может вообще целый день ничего не есть! Ничего, мол, с ней не случится!»
- Не знаю. Мне кажется, что она очень прожорлива, - сказала обладательница колбасы и пошла прочь, медленно переставляя свои «толстопузые» ножки.
- Жалко. Не повезло тебе, парень, - вздохнул Афанасий, - у такой справной тетеньки всегда найдется дома и колбаса, и котлетка и, может даже, суповая косточка?!
Но Бедарик, почему-то, не жалел, что эта тетя не взяла его. Он не любил, когда с ним играли, как с плюшевым мишкой.
«Кто я такой?» - задумался Рыжик – « Все звери на свете знают: кто они и откуда взялись. Кто их родители и где их дом. Только у меня никого нет!». Ему было очень обидно.
Солнце, тем временем, спряталось за маленькую тучку. Стало легче дышать, и Бедарик задремал.
- Хозяин, зверя своего уступишь? – донесся, сквозь дрему, чей то хриплый голос.
Рыжик поднял вверх мордочку и увидел перед собой бородатого дядьку. Хозяин принялся врать, что: «Зверек, у него, славный, из хорошей семьи, с отличной родословной».
- На что мне его родословная? Главное, чтобы он злой был, – пробасил бородатый и почесал за ухом, - На цепь его посажу, будет мое добро охранять.
Он достал из засаленного кармана мятую бумажку, сунул ее хозяину в руку, туго затянул на шее Бедарика веревку и потянул его за собой к выходу.
- Удачи тебе на новом месте! - прошептал Афоня и долго махал ему вслед своим пушистым хвостом.
***
В дом Бедарика не пустили. Новый хозяин, которого жена называла Микентий, снял с «Рыжика» веревку, надел ошейник с тяжелой железной цепью и привязал к конуре.
- Зверя не кормить, – сказал он и погрозил пальцем своему сильно конопатому сыну,
- Злее будет!
- Очень мне надо его кормить! – ощерился конопатый, обнажив свой редкозубый рот.
Микентий наклонился, заглянул в преданные щенячьи глаза и добавил,
- Что, не нравится на цепи сидеть? Погоди, я тебя научу хозяйское добро охранять! Ты еще злее волка станешь! – и больно щелкнул Рыжика в нос.
От неожиданности Бедарик взвизгнул, бросился в конуру и забился в угол. Хозяйский сынишка загоготал, как молодой гусак. За что тоже, на всякий случай, получил звонкую затрещину. Мальчишка обиженно отошел в сторону, почесывая звенящее ухо и, когда Рыжик выглянул их будки, погрозил ему кулаком.
Кормить щенка, в этот день, так и не стали. Солнышко осветило небо красным прощальным лучом и скрылось за макушками деревьев. Все вокруг стихло. Рыжик положил голову на свои маленькие лапки. В тишине ночи было хорошо слышно, как недовольно урчат кишочки в его пустом животе. Незаметно подкрался к нему крепкий сон.
И приснилось ему, будто стоит он на базаре и продает Микентия. А, рядом с ним, Афанасий держит на поводке толстую тетку. Палящее солнце «поджаривает» Микентия, словно карася на сковородке. На его лице выступили крупные капельки пота, и Бедарик, время от времени, вытирает ему мокрый лоб носовым платком.
- Эй, приятель, - говорит Афанасий, поправляя свой красный ошейник, - неважная у нас сегодня торговля. Где ты только нашел такого никудышного мужичка? Видишь – жару совсем не переносит. Его на цепь посадить, он и лаять не сможет. Будет целый день бегать по двору, высунув язык, и скулить. Проку от него – никакого!
Бедарик согласно кивнул. Говорить он не мог, так как, в это время, смачно жевал огромную сосиску.
- Вот Моя – совсем другое дело! – продолжал Афанасий, - смотри, какая кругленькая! Мы с ней хоть неделю здесь простоим – никакого урона для здоровья. Потому как, в прок закормленная. На внутренних запасах может жить долго, как подводная лодка.
В это самое время к Бедарику подошла симпатичная болонка с ярким бантом на шее, она взяла его под лапу и стала просить:
- Голубчик, уступи мне мужичка бородатенького. Сахарную косточку за него дам. Вкусная косточка, всего только раз и обглодана.
-Воронье проклятое одолело! – продолжала она трясти его за лапу, - В огород мужичка поставлю, вместо пугала, будет ворон отгонять.
Болонка вдруг исчезла, но кто-то настойчиво продолжал трясти его за хвост. Бедарик открыл глаза – солнечный свет ослепил его на время.
- Дрыхнешь, негодный зверек! – кричал Микентий, толкая Бедарика сапогом в правый бок,
- Вот, значит, как ты мое добро стережешь! Тащите, грабители, кому что захочется! Ну, погоди, у меня!
«Годить» нужно было совсем недолго. Микентий сходил в чулан и принес железную палку, обмотал один конец грязной промасленной тряпкой и принялся тыкать ею в самый нос бедному зверьку.
- Голос! Подай голос, тебе говорят! – кричал хозяин, - Я из тебя сделаю настоящую злюку!
Бедарику было больно и неприятно. Он отворачивался, прятал свою мордочку но, продолжал молчать. Микентий не унимался: заходил то с одной стороны, то с другой, продолжая тыкать в него палкой. Наконец, он выбился из сил.
- Бестолковое животное. Такого простого дела понять не можешь. Пантелей! – позвал Микентий. Во двор вышел его сын, на ходу поправляя свои рваные штаны.
- Ну-ка, сынок, бери палку. А я буду изображать собаку. Может тогда, этот щенок сообразит, что от него требуется?
Пантелей согласно кивнул, взял палку и стал крутить ею перед самым носом Микентия. Хозяин, ползая на четвереньках, страшно рычал и басовито лаял. Подпрыгивая, как сторожевой пес, он пытался ухватить тряпку зубами.
Бедарик наблюдал за этими ужимками и думал: « Ну, зачем им нужно, чтобы я обязательно был злым и кусался? Разве нельзя – просто посмотреть в глаза и понюхать, друг другу, кончик носа? Все сразу станет понятно!».
Когда Микентий совсем изнемог – они поменялись местами. Теперь конопатый Пантелей резвился на травке, звонко тявкая, а бородатый – его дразнил.
«Как же люди, иногда, похожи на зверей! Приделай хвост – и уже нипочем не узнаешь в, некоторых людях, «человеков», - Бедарик зевнул и отвернулся.
Озверевший Микентий размахнулся и ударил щенка по спине палкой. Рыжик пронзительно взвизгнул и бросился в спасительную темноту своей конуры.
- Погоди. Только выйди оттуда! Шкуру с тебя спущу, негодная скотина! – пригрозил хозяин и побрел домой. Конопатый сынишка замахнулся на щенка, во всем подражая отцу, и побежал следом.
Бедарику было больно и очень обидно. Он, в своей жизни, никому не сделал ничего плохого. А получал, за это, только тумаки и подзатыльники.
Когда хозяева скрылись, из сарая во двор выкатилась огромная свинья, точнее сказать – свин. Звали его Боря. Он, неспешно, подошел к луже, посмотрелся в нее и самодовольно хрюкнул. Борю побаивались все обитатели двора. Был он очень большой и слыл, по всей округе, первым задирой. Почесав свой розовый бок об угол сарая, Борис направился к конуре. Бедарик высунул наружу свою мордочку и почтительно вильнул хвостом. В детстве его учили хорошим манерам.
- Попробовала, противная зверюшка, хозяйских тумаков? Поделом! Впредь понятливее будешь, - высокомерно прохрюкал Боря, - И запомни что, после хозяина, я тут самый Главный!
Желая немедленно продемонстрировать свое превосходство, он придавил Бедарика к стене, всем своим мощным телом. Рыжик пискнул от боли.
- То-то. Знай, свое место! – сказал страшный Боря и снова побрел к луже. Он погрузил в нее свое могучее тело - лужа увеличилась вдвое. Боря хрюкнул от удовольствия и закрыл свои маленькие свинячьи глазки. Бедарик хорошо запомнил, как выглядит «самый главный после хозяина», обычно – это очень большая свинья.
Со скрипом отворилась дверь и на пороге появилась жена Микентия – женщина крупная, круглолицая, с широкими плечами и крутыми бедрами. Она была одета в новенькую морскую тельняшку и кирзовые сапоги. В руках женщина держала большие эмалированные ведра. Боря проворно вскочил на свои короткие ножки и резво побежал к корыту. Женщина наполнила его огромную бадью аппетитной похлебкой. А свинтус-Боря, заискивающе хрюкая, принялся громко чавкать. Корыто опустело в один миг.
- Дармоедик ты мой, пузатенький, - ласково приговаривала хозяйка, похлопывая борова по крутым бокам, - Кушай на здоровье, поправляйся. Как только в двери пролезать перестанешь - мы тебя на базар и свезем.
Они расстались очень довольные друг другом. По пути к дому хозяйка подошла к конуре, посмотрела на голодного зверька, его пустую миску и, перевернув ведро, выскребла ему все остатки. У Бедарика закружилась голова, и потекли слюнки – он не ел уже два дня. Только Рыжик открыл рот, как прибежал Боря, оттолкнул щенка и засунул в миску свой огромный пятачок. Свинус мгновенно опустошил ее. Довольный собой Боря отправился в сарай, нахрюкивая, под нос, противную поросячью песенку. Ему было неважно, что из-за его ненасытного брюха кто-то остался голодным.
ЗНАЕШЬ, ДРУЖОК! КОГДА СЕГОДНЯ ТЫ ПОЙДЕШЬ С МАМОЙ ГУЛЯТЬ – ПРИХВАТИ С СОБОЙ КУСОЧЕК ХЛЕБА ИЛИ МАЛЕНЬКУЮ КОСТЧКУ – ПОКОРМИ, ХОТЯБЫ ОДНУ, БЕЗДОМНУЮ СОБАЧКУ. ВЕДЬ ТЕБЕ ЭТО СОВСЕМ НЕТРУДНО. А ДЛЯ НЕЕ, МОЖЕТ БЫТЬ, ЭТО ЕДИНСТВЕННЫЙ ШАНС - НЕ УМЕРЕТЬ С ГОЛОДУ. ВОЗМОЖНО, ЧТО ОНА СЕГОДНЯ ЕЩЕ НИЧЕГО НЕ ЕЛА. ТЫ УВИДЕШЬ, КАК ОНА БУДЕТ ТЕБЕ БЛАГОДАРНА!
Наступил вечер, солнце попрощалось с Бедариком до утра, пощекотав его за ухом. Вместе с ним ушла духота июньского дня. Еще минуту назад все вокруг сияло яркими красками лета, как, вдруг, кто-то невидимый задернул на небе парчовые шторы, погрузив землю в непроглядную тьму. Бедарик свернулся калачиком и закрыл глаза. Ему не спалось. Щенок хотел вспомнить, что ни будь хорошее, но вспоминать, откровенно говоря, было нечего.
- Вы только посмотрите на него! Лежит, как ни в чем, ни бывало! Я вся испереживалась, глядя на его мучения. Можно сказать – места себе не нахожу. А он - глазки закрыл и ухом не ведет! – затараторил чей-то незнакомый голос.
Зверек открыл один глаз и приподнял уши. На заборе, возле его конуры, сидела сорока. Было видно, что она тщательно следит за собой. Ее уши украшали серьги из металлической стружки. На голове, прикрепленный к смоляным перьям, красовался обломок гребня с блестящими зубчиками. Чтобы эта деталь ее туалета не осталась незамеченной, сорока вынимала гребень и расчесывала им, без того идеально приглаженные перышки.
- От самого базара за тобой, горемыка, наблюдаю, – сорока разволновалась и принялась ходить вдоль забора, - ох, и в семейку же ты попал! Прошлым летом этот конопатый душегуб мне чуть все перья не выщипал!
В доказательство своих слов она распушила хвост. В нем, действительно, не хватало нескольких перьев.
- А что мне делать, тетя птичка? – спросил Бедарик и показал лапой на длинную цепь.
- Эка невидаль! Подумаешь – на цепь посадили! – сорока вытянула шею и осмотрелась вокруг, - Вон там, под крыльцом, лежит напильник. Немного подпилишь цепь, и ты на свободе. Давай-ка, приятель, принимайся за работу, сказала мудрая сорока, взмахнула крыльями и улетела прочь.
Она не хотела, чтобы зверек видел ее волнение. Может быть, первый раз в жизни ее назвали птичкой, а то все: сорока-воровка, да вертихвостка. Обидно, конечно!
Бедарик проводил ее взглядом, сел и задумался: « Ведь верно! Чего я сижу? Чего жду? Ничего хорошего, видно, уже не дождаться. Значит надо действовать!».
Он осторожно, чтобы цепь предательски не зазвенела, подошел к крыльцу, взял напильник, оттянул ошейник и принялся его перепиливать.
В небе взошла луна, осветив двор нежным матовым светом. Издалека могло показаться, что на крыльце сидит щенок и играет на скрипочке. Разносившийся, в ночной тишине, скрежет выдавал в нем неумелого скрипача.
Какими разными бывают летние ночи. Одна тянется, кажется, целую вечность. Ворочаешься, с боку на бок, и думаешь: « Когда же наступит новый день?». Другая - проносится так стремительно что, кажется, только закрыл глаза, как снова наступает рассвет. Бедарику досталась самая короткая ночь в году. Он трудился без передышки. Капельки пота струйками стекали со лба на кончик носа. Когда взошло солнце ему оставалось совсем немножко! Рыжик пытался помочь себе зубами, но стальное кольцо было прочнее его зубов.
Скрипнула дверь, и на пороге появился заспанный хозяин. Зверек едва успел спрятаться в конуре и затаиться. Микентий зажмурился от яркого солнца, зевнул и широко потянулся. Следом за ним, на крыльцо вышел Пантелей. Мальчуган поежился, заправил измятую майку в штаны и стал настойчиво ковырять пальцем в носу. Эта процедура заменяла ему утреннюю зарядку. Микентий закончил утренний осмотр своего хозяйства. Все добро было на месте. Хозяин остался очень доволен.
- Сынок, - пробасил он, - пойди в сарай, напои лошадь, да запряги в телегу. На базар поеду, курей продавать.
Мальчуган недовольно засопел, но спорить не решился и побрел в сарай. Когда Пантелей скрылся из виду, Микентий прилег на телегу и прикрыл глаза. В ту же секунду до Бедарика донесся его басовитый храп.
« Эх, не успел! – подумал рыжик, - начну пилить – они меня услышат. Что же делать?». Он выглянул из конуры и осмотрелся: посреди двора стояла телега, с которой свисали ноги спящего хозяина. Возле сарая, в луже, спал Боря. Больше никого не было видно.
«Если привязать мою цепь к телеге, - соображал Бедарик, - а второй конец зацепить за сарай? Когда телега тронется, то цепь разорвется и, я окажусь на свободе!».
От этих мыслей у зверька закружилась голова. Он осторожно вылез и привязал один конец цепи к телеге. Бедарик не заметил, как несколько раз обмотал цепь вокруг хозяйского сапога. Самое трудное предстояло впереди. Другой конец цепи висел на крюке, смотанный петлей. Рядом с ним - лошадиный хомут, медный таз и прочая хозяйственная утварь. Как раз, под всем этим добром, в луже спал Боря. Бедарику было страшновато подходить к Боре так близко. Он взял палку, встал на ведро и пытался снять цепь с крюка, но не рассчитал и зацепил хомут. Бедарик не удержался и упал на землю.
Далее произошли просто невероятные события! Хомут сорвался с крюка, зацепил медный таз и рухнул на шею спящего Бори. Он пронзительно завизжал и бросился бежать, с хомутом на шее. Боря рванулся вперед, сдергивая Микентия с телеги. Привязанный за ногу хозяин уносился со двора вслед за обезумевшим боровом!
Пантелей вышел из сарая, ведя под уздцы лошадь. Мимо него, на огромной скорости, пронеслись: свинья, а следом за ней, отец. Когда эта парочка скрылась за поворотом, Пантелей крикнул вдогонку:
- Папаня! А говорили, что на лошади поедете?!
Прейдя в себя, от учиненного им переполоха, Бедарик обнаружил, что хозяин, проносясь мимо, разорвал подпиленную цепь.
- Свобода! – пискнул счастливый зверек и бросился прочь со двора!
Он бежал изо всех сил и остановился только за оврагом. Отдышался, огляделся по сторонам, убедился, что его никто не догоняет, и засеменил по дороге, весело помахивая хвостом.
Пройдя совсем немного, Рыжик увидел, что дорога разделилась надвое. Одна, широкая и покрытая асфальтом, повернула к городу. Другая узенькая, больше похожая на тропинку, свернула в сторону леса.
- Куда же мне идти? По той дороге, что ведет в город к людям? Но, там я уже был. И кроме обид, ничего хорошего не видел.
Бедарик задумался.
- Пойду-ка , лучше, по узкой тропинке в большой лес! Может там меня ждут настоящие друзья и хорошая жизнь?!
От радостного предчувствия зверек повеселел и приободрился. Он, как мог, привел себя в порядок: прилизал взъерошенную шерстку, вытер мордочку лапой и побежал в сторону леса, навстречу новым приключениям! |
