Сидела как-то Ворона на ветке росшей у пруда липы и думала о своих вороньих делах. Вдруг слышит под собой всплеск. Посмотрела вниз, а у поверхности воды Карась плавает.
- Эй, Карась! – крикнула Ворона.
Карась посмотрел на нее и ничего не ответил.
- Ты что, оглох? – Я к тебе обращаюсь!
Карась продолжал молча наблюдать за Вороной.
- А ну, глупая рыба, отвечай, когда тебя спрашивают, - рассердилась Ворона, но тут подумала: « А ведь я его еще и не о чем не спрашивала ».
- Эй, чешуя, как тебе живется? Хороша ли водичка?
И опять ничего не ответил Карась. Ворона еще больше разозлилась.
- А ну, рыбье отродье, отвечай сейчас же, иначе я тебя из воды вытащу и оставлю на солнце жариться, - пригрозила Ворона, скрипуче прокаркав. Карась с любопытством смотрел на Ворону и продолжал молчать. Ворона вовсе вышла из себя.
- Ты что же, издеваешься надо мной, да? – во весь голос закаркала она на всю округу. Услыхала воронье карканье находившаяся на другом берегу пруда Сорока и всполошилась. « Уж не случилось ли чего с сородичем моим? » обеспокоено подумала она и полетела к Вороне.
- Что случилось, сестрица? Отчего ты раскаркалась на всю округу? – спросила белобока, усаживаясь рядом с Вороной. – Ты своим громким карканьем всех окрестных птиц испугала, меня побеспокоила.
- Да вот, - раздраженно каркнула Ворона, указывая крылом на плавающего Карася. – Сколько ни пытаюсь с ним заговорить, молчит, словно воды в рот набрал. А может, и в самом деле набрал. Раздражает меня его упрямство.
Сорока посмотрела на Карася и сказала:
- Не упрямый он, а немой.
- Немой?! – удивилась Ворона. – А тебе откуда известно, что он немой?
Сорока недоуменно взглянула на Ворону:
- Это всем известно – рыбы разговаривать не умеют.
- Вот как! – изумленно каркнула Ворона. Подумав, добавила:
- Тем лучше... Впрочем, не завидую я ему. Всю жизнь молчать!.. Ох-хо-хо! Как это плохо, что твоего голоса никто никогда не услышит.
Ворона сокрушенно покачала головой, взмахнула крыльями и улетела.
Сорока посмотрела Вороне вслед и полетела на место.
А Карась подумал: « Уж лучше всю жизнь молчать, чем всю жизнь своим хриплым, противным карканьем наводить на окружающих тоску ». И, счастливый, юркнул в глубину.
| 
