Утро было вполне обычным, кроме того, что я не смогла встать в 5.45 и переставила будильник на 6.00. Встать все же пришлось, хоть и на 15 минут позже, пришлось также умыть зеркало своей души, почистить зубы и провернуть прочие процедуры, характерные для будничного утра. К 6.30 я была готова поднимать дочь, дабы собрать ее в детский сад, и разбудить мужа, дабы он самостоятельно собрался на работу. Я налила себе кофе и пошла с кружкой в комнату, включила любимую дочкину передачу про Каляку Маляку, осторожно взяла ее на руки, села на диван и стала пить кофе. Вскоре знакомые голоса из телевизора донеслись до ее спящего сознания, и оно начало пробуждаться. Сначала она смотрела на экран только одним глазом, затем к нему присоединился второй, еще через некоторое время дитя произнесло: «Каляка Маляка!»
- Доброе утро, солнышко!
- Пиеть, - сказала мне моя дочь хриплым ото сна голосом, потирая кулачками глазки. В ее год и десять я никак не могу определиться, то ли она уже большая, то ли еще очень маленькая.
По крайней мере уж она-то точно знает:
- Низя Дасю гать, Дася маненька!
Она села у меня на коленях и изрекла:
- Теку буду!
- Доченька, ты только глазки открыла, а уже конфетку будешь.
- Теку буду!
- Нет, еще рано для конфет!
- Теку буду…дай…дай теку…теку буудууу!
- Даша, перестань, пойдем лучше папу разбудим, иди скажи: «Папа, вставай, пора!»
- Папа, папацька, тавай, паа.
- Встаю, солнышко, встаю.
Вообщем, все как всегда. Собрались поехали, по дороге я вспомнила, что мы забыли взять лягушку, и тут же ребенок возопил: «Гуську даай!».
- Лягушка осталась дома спать.
- Гуську дайте!
- Дашенька, ты же сама ее забыла, так что сегодня без лягушки.
Она похныкала немного для порядка и успокоилась, чем безмерно нас удивила, мы переглянулись.
Оставляя ее в саду, я достала из кармана ее куртки малюсенькую резиновую кошечку, она зажала ее в кулачке и заревела, как всегда, когда я собираюсь уходить. Воспитательница сорокалетняя Иа (Ира) взяла ее на руки и выгнала меня вон. Мы приехали на работу без пятнадцати восемь, выпили еще по чашке кофе и погрузились в трудовую будню. Мы с мужем работаем в одном институте, но в разных отделах. Я сижу в одном кабинете с женщиной шестидесяти лет, Людмилой Васильевной. В начале девятого к нам поздороваться зашла Елена Александровна.
- В субботу такая хорошая погода была, просто чудесная, мы с мужем ездили в гости…
Я усиленно пыталась вспомнить, какая погода была в субботу, должна ведь помнить, ездила пол дня.
- А! Точно, у меня еще дворники два раза к стеклу пристыли. Вспомнила.
- Оочень хорошая погода! - вмешалась Л.В., - мы с дочерью на машине ехали, ни черта не видно было из-за снега! А мы еще на летней резине.
- Ну да, снежок такой летел чудный, красиво, очень мне понравилось.
- Конечно, на пассажирском сиденье, да еще после гостей, хорошо наслаждаться!
Свидетельство различного восприятия окружающего мира у разных людей, в данном случае, в зависимости от вида деятельности, душевного состояния и степени опьянения.
Рабочее время протекло довольно вяло, или просто мой недоспавший организм вел себя довольно вяло, вообщем конца этой вялотекущей деятельности я ждала долго и мучительно, понедельник как понедельник!
Вечером, когда мы приехали забирать Дашку из сада, Ирина Георгиевна мне говорит:
- Мама-Таня, дайте ребенку игрушку покрупней, а то мы замучились сегодня искать эту кыску! Она засыпает, роняет ее и просыпается, начинает реветь, мы с Людмилой ищем ее, найти не можем. Очень уж она маленькая!
- Мама, теку буду!
- Доченька, у меня нет конфетки.
- Буицьку дай!
- Булочка есть, но она в машине.
- Буицьку дааай!
- Солнышко, я дам тебе ее в машине.
Пока ребенок орал в гневе и бессилии, я натягивала на него одежду. В машине, получив, наконец, долгожданную булочку, она молча жевала ее примерно до середины пути, а потом снова захотела «теку», но мы были непреклонны и дочери ничего не оставалось, как смириться с этой вопиющей несправедливостью.
Весь день я была полна намерения вечером вместе с ребенком порисовать пальчиковыми красками, расписала ей, как здорово и весело мы проведем время дома. Но французы в данном случае непреклонны и называют это «се ля ви». Поужинав, дочь стала демонстрировать полную неспособность к адекватному восприятию чего бы то ни было, т.к. уже нестерпимо хотела спать, чем и занималась уже примерно минут через 30-40. |
