В мире так много историй, что их не сосчитать. Истории во всех временах, на всякой дороге, и в воде, и в облаках. Рассказчики выхватывают невидимые нити и плетут уютные и теплые, удобные , по размеру - истории.
Эта история застыла в морозном воздухе и стала видимой лишь на секунду. Я запишу ее медленными словами, чтобы каждый смог рассмотреть. Для начала нам надо отправиться в лес.
Перепутанные кусты и крепкие нетоптанные травы срослись в стену. Чтобы зайти в лес, отыщем тропинку. Не узенькую заячью, а широкую накатанную дорогу. Мы пойдем по такой, по широкой. Пойдем неспешно, тихо, прислушиваясь, приглядываясь.
Человек всегда заходит в лес по надобности, ищет грибы-ягоды, собирает травы-цветы, уносит зверя да птицу. А по особым случаем идет человек за деревом. Для бани наломает березовых веток, для жаркой печки березку порубит на дрова. Для крепкого дома унесет из леса дуб могучий. Сосна воды не боится, сосновая лавка под дождем не почернеет. Вяз покладистый для узорных наличников. Мягкая липа идет на игрушки, на ложки, на карандаши.
Есть в лесу дерево ломкое, непрочное, почти без огня. Хранит оно в себе невидимый свет, ощутимый только в середине зимы, в самые темные дни года. Это самое древнее из деревьев, старее даже чем морщинистый дуб. Знает оно много тайн, обо всем-то в мире слышало и помнит аккуратно те времена, в которые никто и не верит. Дивным голосом запоет, когда руки человека придадут ему форму музыкального инструмента. И, конечно, на праздники каждый хочет домой такое деревцо : ель-елочку.
Летом, когда все солнцем расцвечено, зелено всеми оттенками зеленого, елочку и не приметишь сразу. А в зимнем лесу, когда всюду снег? Темные пальцы-сучья растопырены, кора черная, как оберегавшая головешка, ветки кустов торчат, травы сухие снегом обхвачены - не верится, что весна наступит. А на елку взглянешь и опомнишься! Будет весна! Непременно будет! Оживет лес, расцветет лес и плоды принесет ближе к осени.
Елки-елочки - зимние красавицы. Большой красотой у самих елок пышность почитается. Кафтан из веток почти до земли с широким подолом. На макушке короткие веточки шапочкой. Ровные ветки хороши, когда их покрывает густая хвоя. Какой бы крепкий морозец не пришел в зиму, не застудить ему елочки, если та укутана-одета.
Чем краше, тем теплее. Чем краше, тем виднее. Заприметит такую человек и нипочем уж от такой не откажется. Да на будущий год место запомнит. На этой полянке разные ели растут. Нежно-зеленые побеги, такие тоненькие, что могут погибнуть под ногой грибника. Стоит здесь поросль покрепче, чей хоровод редеет после набегов лосей и кабанов. Здесь же ели, что возвышаются над прочими деревьями, они так высоки, а стволы их так толсты, что страшны им лишь пожары да большие экскаваторы. Достаивают свои дни и те ели, чей наряд уже пообтрепался, ветки поредели, иголки осыпались, мороз их не жалеет. И, конечно, стоят на этой полянке елки той самой красоты, что рисуют на рождественских открытках. Хвоя мягкая, упругая, расписные шары и стеклянные бусы на такой крепко держаться. Чтобы украсить ее верхушку, достаточно встать на вторую ступеньку стремянки и чуть потянуться. Нижние ветки широкие - все подарки под ними поместятся. Такую елочку быстро срубить - ствол тонкий легкий, несешь и напеваешь. Дома расправит она веточки, прогреется. Смешается лесная свежесть с запахами апельсинов, булочек с корицей, печеных яблок.
Есть в жизни каждой елки такое время, когда она готовиться из незаметной стать особенной. Это всегда начинается весной, после зимнего сна. Такие елочки смотрят по сторонам: у кого из подруг ветки ровнее, хвоя гуще, ствол прямее, глубоко ли у соседке корни сидят, не общипал ли какой зверек кору. Весь день шушукаются по ветру, иногда, привирая о себе, иногда, рассказывая правду.
Елочка-дочка как раз из таких, подходило время и ей стать красавицей. По утрам она нетерпеливо просыпалась. Лучи солнца продирались к еловой опушке, поблескивая на ковре из росы. Лучи оглаживали макушки цветов, нежно пробуждая их. В утреннем говоре птиц можно расслышать особенные присвисты, которые звучали в тропическом лесу, смешивались со звуками морских волн, перекрывали гомон старых базаров. Перелетным птицам всегда есть, что порассказать. Так начинается славное утро. Только одно беспокоит елочку-дочку. Хвоя не росла густо, некоторые веточки казались совсем голыми, несуразно оттопыренными и короткими. Что совершенно не шло к ее уже окрепшему стволу.
Сейчас она совсем не похожа на мамочку-елочку, самую свежую среди взрослых елей. С годами она не вытянулась, не облезла, не выцвела. Птички всегда поют, что в самих прихотливых садах вокруг самых капризных дворцов не увидеть такой елочки. И хоть приятны были эти слова и не льстивы, тяжелы они были для мамочки-елочки. Чувствовала она, что растет в ее дочери тоска, превращается в обиду и обернется потом в злость.
Очередная ночь не исполнила заветного желания елочки-дочки. Всякая елочка ждет, когда проснется неузнаваемой красавицей. Придет такой день, и никто в лесу не сможет скрыть своего восхищения. Хоть бы, хоть бы, хоть бы в этот раз.
Восторги птиц и зверей, смех дождя, улыбки солнечных лучей, поклоны старых деревьев, взволнована дрожь ростков, все обращались к мамочке-елочке, все, кроме елочки-дочки. Она хоть и росла совсем рядом, отдалялась.
Взрослые ели тянутся вверх, вся их жизнь в верхушках. Юные ели живут в своих корнях, набираясь сил, углубляя свою жизнь на земле. Переговариваются они тихо низко, так, чтобы не долетело до взрослых. Только те начинают прислушиваться, молодые елочки замирают, и даже случайным скрипом не выдают своих секретов.
Когда елочка-дочка еще была хрупкой, как прутик, она слушала всяких обитателей леса. Одни и те же дубовые рассказы, таинственные истории рябины, россказни грибов, сменяющих друг друга день за днем, ягодные присказки, птичьи небылицы, муравьиные притчи, беличьи потешки, совиные сказки-страшилки.
Теперь елочке-дочке самой хотелось говорить! Только вот историй у нее не было, ничего особенного на ее памяти не происходило, да и слишком низка она, чтобы разные разности видеть. Поэтому так тяжело было молодой елочки со взрослыми деревьями и так легко с деревьями молодыми. Они тоже не знали о чем говорить, а страсть как хотели. Вот и подхватывали чужие новости, те летали низко быстро, все о неизвестных деревьях, все с другого конца леса, все о стремительных превращениях и как быстрей похорошеть. Обменивались про меж собой самыми разными советами. Поговаривали, если выдернуть старую жиденькую хвою, то на ее месте вырастит новая густая. Кто-то предлагал ободрать кору, или вырастить на своем теле особых насекомых, или стряхивать росу до восхода солнца. Но если один твердил, что нужно откапать корни, то другой настойчиво это отвергал. Так проходил весь день. Елочки-девочки знали, что среди всех разговоров, запрятана правда о том, как скорее стать красивой. Большие ели в таких разговорах не участвовали, они шумели о пожарах, о пересушенных реках, о том, что города растут быстрее лесной поросли.
Мамочка-елочка хотела скорей сблизиться со своей маленькой елочкой, и не ждать пока их верхушки сравняются. Она сторонилась взрослых разговоров и прислушивалась к разговорам у земли. А там было много всего: и смешного, и глупенького, и полезного, и опасного. Слушала-слушала мамочка-елочка, думала-думала и придумала, как дочке своей помочь. Приметила она, как муравьи бережно собирают опавшую хвою. Которой было так много, что сами деревья уже не отличали ее от песка, глины и мха.
Ночью, когда дневной лес засыпает, просыпается лес ночной с особыми звуками, запахами, зверьми и птицами. Высмотрела мамочка-елочка птиц, которые сумерничают высоко в ветвях, и попросила о помощи. Они согласились, собрали горстку осыпавшихся хвоинок, разогрели клювиками смолу и приклеили их на голенькие веточки елочки-дочки.
И проснувшись, она доверчиво обрадовалась! Всего лишь несколько новых иголок, а сколько в них обещаний! Ведь это значит, что с сегодняшнего дня она будет понемногу преображаться. Она представляла, что весь лес оглянется на нее, но никто и не заметил ее перемен. Задаваться елочка-дочка не хотела и сама помалкивала, чтобы не прослыть хвастуньей. Только мамочке-елочке она рассказала, они же теперь обе красивые взрослые ели.
Каждое утро елочка-дочка рассматривала себя, ожидала новых иголочек. От невыносимого ожидания сохнут елочки, вянут, гибнут в тени, утратив блеск внутреннего света.
Видя такое, мамочка-елочка опять просила птичек, и опять. И вот, валявшиеся поблизости хвоинки закончились. Их собирали и муравьишка, и птичка, и белочка для дупла, и и мышка для норки, и сама земля своим неспешным движением. Подходящих хвоинок совсем не осталось, а те, что уже были приклеены, быстро желтели. Стремительная пышность стремительно облетала. Маленькая елочка совсем засмущалась.
И тогда мамочка-елочка решила отдать ей свой великолепный наряд. Птички-помощницы собирались улетать, осень уже задула ветрами. Нехотя ощипывали они прелестную ель каждый вечер. Пышной выглядела елочка-дочка и рада была, что отходит в зиму такой. Блекла красота мамочки-елочки, но и она была рада.
Пришло время деревьям задремать. Снег засыпал их, запорошил ходы, замел следы. Мы идем по дорожке, протоптанной в сугробе. Но как она ни широка, попетляв, поплутав, и она сужается, исчезает на заснеженной полянке. Стоят здесь елки самые разные : и ветхие, и славные, и рваные, и статные. Стоят здесь рядом две елки. И хоть сугробы давно намело, под ними целая гора иголочек. Высокая облезлая ветками касается пышной елочки.
В сотне шишек - тысячи семян. Они падают в землю, принимаются, прорастают, ломаются, сохнут, их втаптывают. И вот одна, одна из миллиона прижилась, выжила и превратилась в дерево. Такое дерево пусть нарисуют на открытках. |
