Однажды теплым июньским полуднем новорожденный лучик солнца заглянул в самое сердце Дремучего Леса, где растут высокие корабельные сосны. Как и все дети, он был очень любопытным, но не слишком внимательным.
Лучик заглянул в гнездо скворцов, утешил желторотых птенцов, которые громко пищали от голода, ожидая родителей. Когда же подлетелела мама с муравьиными личинками и быстро засунула в каждый раскрытый ротик его порцию. Лучик счел свой долг выполненным, выпрыгнул на березовый листок и замер, заслушавшись пением кукушки. Помог занятому работой красноголовому дятлу – главному лесному строителю, подстветив самые темные уголки коры.
У цветующих кустов боярышника лучик полюбовался легкими стайками бабочек – лимонниц и капустниц, порхающих с цветка на цветок. На земле долго любовался играми маленьких лисят в густом ельнике. Рыжие неуклюжие щенки ловили друг друга, ложились в засаду, как на охоте, внезапно бросались убегающим наперерез. Когда брата или сестру удавалось догнать и повалить на спину, начиналась шуточная борьба. Лисята скалили зубы, рычали, взлаивали, хватали друг друга за горло или за загривок. Выбившись из сил, развалились на теплой сухой хвое. Лучик нежно погладил доверчиво подставленные лысые, розовые детские животы.
Юный лучик заметил, конечно, нарядную, чистую, очень красивую мышку в белоснежной шубке, но не подумал, что мышь на вершине столетней корабельной сосны – это очень и очень странно. Ведь он пока еще не видел других мышей и не знал их повадки, а наблюдать за той, что на дереве, оказалось неинтересно. Ведь она сидела совсем неподвижно, словно статуэтка на полке, и грустными, потухшими глазами смотрела куда-то вдаль. Казалось, что она ничего не видит перед собой, и ей ни до чего нет никакого дела.
И лучик поспешил дальше и дальше, устремляясь на лесные опушки, где лиловые, темно-синие, нежно-розовые люпины вытянулись в плотном строю перед белоснежными стволами берез; на светлые поляны, где среди лесных фиалок уже цвела и поспевала сладкая земляника; на темные от торфа лесные озера, где цвели высокие ярко-желтые кувшинки, - пускать солнечные зайчики по теплой воде. На берегах, в зарослях камыша и рогоза, каждый вечер хором орали лягушки.
Солнечный лучик сразу же забыл о красивой, но одинокой белой мышке.
*** *** ***
Жизнь белой мышки в Дремучем Лесу, в ее новой семье складывалась так, что, на первый взгляд, ей не на что было жаловаться. Когда стало ясно, что быстро лазить по деревьям Беляна не научится, Матушка Белка окружила ее безграничным терпением, горячей материнской любовью и усиленной заботой.
На завтрак у белок подавали ореховые пирожные и булочки с кунжутом, все свежее, еще горячее, и кипяченое молоко с пенкой, и мед на выбор – липовый или гречишный. После завтрака белая мышка дышала свежим воздухом, сидя на пороге беличьего домика, лишь иногда спускаясь с крыльца, пока не наступало время обеда.
Матушка Белка всегда следила за аппетитом дочки, и на стол подавалось не менее семи аппетитных и калорийных блюд. Первое время Беляночке очень нравилось варенье из сосновых шишек или суп из дубовых семян с листьями одуванчика, что она уплетала все за обе щеки и очень быстро поправилась, превратившись в белый пушистый колобок. Но со временем аппетит все чаще куда-то пропадал, и онавяло ковырялась в тарелке.
Матушка Белка всегда наставивала, чтобы Беляночка вздремнула после обеда, а уж затем наступал полдник, который очень напоминал вечерний завтрак. А затем белую мышку ждало множество компрессов, припарок, общеукрепляющих настоек и охлаждающих повязок. Матушку Белку очень беспокоило плохое настроение и отказы от еды любимой дочки.
- Нет, не надо, микстура горька, - отталкивала Беляночка протянутую чашку.
- Надо, надо, - чашка не исчезала, - Ты не совсем здорова.
Приходилось слушаться.
- Так, пора наложить повязку, - настаивала Матушка Белка на другой день, - Давай лапу.
- Но у меня ничего не болит! – сопротивлялась Беляна.
- Заболит, если не будешь беречь здоровье, - Матушка Белка неумолима, - Ты совсем недавно встала на ноги. Снова хочешь слечь?
И белой мышке приходилось уступать, но и это еще не было самым страшным. Бедняжке становилось совсем дурно, когда к Матушке Белке приходили в гости ее подруги, родственницы и соседки.
Нет, не подумайте ничего дурного об этих достойнейших и, безусловно, добрейших матронах. Никому их них и в голову бы не пришло осуждать семейство за то, что они приняли Беляночку в свою семью, или обижать белую мышку. Напротив, они были к ней подчеркнуто внимательны, добры и снисходительны. В их присутствии белая мышка чувствовала себя китайским болванчиком, который стоял в серванте ее городской квартире. Как будто бы она тоже сделана из китайского фарфора и может разбиться от неосторожного прикоснования, - и как будто она, как тот неживой болванчик, начисто лишена ума и может только кивать головой.
- Ну, как мы сегодня спали? – медовым голосом обращалась к Беляне одна из гостий, - Хорошо?
Белая мышка кивала в ответ. Она не могла понять, зачем надо задавать вопрос, если сам же на него и отвечаешь.
- Возьми орешек, он вкусный, - предлагала другая белка. Беляна благодарила за подарок и убирала под подушку, потому что совсем не чувствовала голода. Дарительница приходила в полный восторг:
- Какая умница! Пытается делать запасы!
В конце концов, белая мышка при появлении в доме гостей просто садилась в уголке и молчала, опустив голову. Но и это не спасало положение, потому что разговор белок то и дело сводился к обсуждению ее персоны, и беседующие не считали нужным в таком случае понижать голос. Часто в разговорах подруг, соседок и родственниц Матушки Белки приводились похожие примеры: такой же случай, милочка, произошел у знакомых знакомой или подруги родственницы, - и как печально и трагически он закончился. Каждая достоверная история начиналась со слов «дорогая, не хочу тебя пугать, но…» - и часто в ней звучали непонятные, но тревожные выражения «болезненное состояние», «особенный детеныш», «методы реабилитации», «редкий и сложный диагноз»… От этих слов у белой мышки становилось холодно между лопатками и очень тяжело на душе. Беляна чувствовала себя виноватой в том, что из нее не вышло хорошей белки.
С каждым днем белая мышка становилась все тише и незаметней. Ей уже не хотелось двигаться, играть, разговаривать, смеяться…
*** *** ***
Отец Белка старался разшевелить приемную дочку, но еще все меньше интересовали веселые новости из жизни Дремучего Леса. Почти не радовали и игрушки, которые он мастерил для Беляны из шишек, коры и желудей.
Отец Белка задумался. Несколько вечеров он уединялся в старой кладовой – там давно надо было отремонтировать полки.
И вот однажды Отец Белка прискакал на большую опушку на самом краю Дремучего Леса, где ельники уже уступали место ракитнику, бузине, рябине и лесному ореху. Здесь белки предпочитали проводить самое холодное время года, как как рядом, в деревне, растет много калины и боярышника.
Здесь у белок тоже жило множество знакомых, живущих на земле, но гостеприимных, добродушных и веселых, ведущих достойную трудовую жизнь грызунов.
Отец Белка спустился на самую нижнюю ветку молодой ели и громко свистнул. На его зов из травы тут же показались серые мордочки. Мыши – общительный народ, у них всегда найдется свободная минутка для приятеля. | 
